Речь Иво Андрича на вручении Нобелевской премии  

О наррации и нарраторе

    Выполняя свою миссию Нобелевский комитет Шведской академии решил вручить Нобелевскую премию по литературе – высшее признание для писателя, автору одной маленькой, если позволено так сказать, страны. Вот о ней и о произведении, ей посвященном, которое и получило награду, хочется сказать несколько слов.
Моя родина действительно "малая земля среди миров", как сказал один наш писатель, и это страна, быстрым темпом, ценой огромных жертв и исключительных усилий, старается во всех областях, в том числе и в области культуры, восполнить то, чего ее бурное и тяжелое прошлое лишило. Своим признанием вы обратили внимание на литературу этой страны и таким образом поддержали ее в момент, когда она рядом новых имен и оригинальных произведений стала прорываться в мир, в оправданном стремлении внести и свой вклад в мировую литературу. Ваше признание для меня, как одного из писателей этой страны, подбадривает и заставляет работать активнее. И обязывает меня поблагодарить не только от своего имени, но и от имени моих собратьев по перу и от имени литературы, которой я принадлежу, и я счастлив, что могу выразить вам свою искреннюю признательность.
Несколько тяжелее и сложнее вторая часть моей задачи: дать представление о том художественном произведении, которому вы оказали такую высокую честь.
Ведь когда речь идет о писателе и его произведении, разве не выглядит немного несправедливо и странно, что от того, кто создал художественное произведение, от того кто уже дал свое творение, то есть часть себя, миру, ожидается еще и то, что он его опишет и объяснит? Впрочем, есть и те, кто склонен на создателей художественных произведений смотреть или как на великих немых, как на славных покойников, считая, что речь художественного произведения звучит чище и яснее, если она не смешивается с голосом его творца. Такое представление не одиноко и не ново. Еще Монтескье говорил, что "писатели не лучшие судьи своих творений". С удивлением и пониманием когда-то я прочитал правило Гете: "Художнику - творить, а не говорить!". Точно также, много лет спустя, я с волнением обнаружил эту же мысль, выраженную безвременно ушедшим Альбером Камю.    
     Поэтому я бы хотел ядром своего краткого изложения сделать рассуждение о нарраторе и наррации вообще. На тысячи разных языках, в самых различных условиях, из века в век, от древних рассказов в хижинах, у огня и вплоть до произведений современных рассказчиков, которые в данных момент выходят из печати в крупных издательских центрах, всюду ведется один рассказ, одно бесконечное повествование о судьбе человеческой, которую люди пересказывают людям. Способ и формы этого рассказа меняются со временем и возможностями, но необходимость в таком рассказе остается, и он течет, в него вплетаются новые истории и не видно ни конца, ни края ему. Также, как и человечеству, которое, как только забрезжило в нем самосознание, стало рассказывать о себе одну и ту же повторяющуюся и вечно новую историю, перебирая миллион вариантов. Как будто этот рассказ, как рассказы Шахерезады, должен обмануть врага и отложить неминуемость трагического финала, грозящего нам, и должен продолжить иллюзию того, что наша жизнь и существование имеют смысл и цель. А быть может, рассказчик своими произведениями должен помочь человеку обрести себя? Может быть, его долг говорить от имени всех тех, кто не сумел или не смог, покинув нас раньше времени, этого сделать? Или это рассказчик рассказывает сам себе свою историю, как ребенок, который поет в темноте, чтобы обмануть свой страх? Или цель этого рассказа осветить, хотя бы немного, те темные пути, по которым нас часто отправляет жизнь, и чтобы нам о той жизни, которой мы живем, но которую не видим и не всегда понимаем, рассказать немного больше, чем мы, по своей слабости, можем узнать и понять? Или описать что мы сделали или делаем не так и что нам следует делать? Может быть в этих рассказах, устных и письменных, и содержится настоящая история человечества, и может быть именно в них заключается смысл нашей жизни, смысл истории, которая неважно, что описывает - прошлое или настоящее.
      Когда речь идет о рассказе, предметом которого является прошлое, стоит напомнить, что есть мнения, согласно которым писать о прошлом – значит забыть о настоящем, то есть повернуться спиной к жизни. Я думаю, что авторы исторических повестей и романов не согласились бы с этим, и скорее всего были бы склонны признать, что и сами не знают, как переместиться из того, что мы называем настоящим, в то, что мы считаем прошлым, чтобы с легкостью, как во сне, переходить границы столетий. В конце концов, разве в прошлом, как и в настоящем, мы не встречаемся с похожими явлениями и теми же проблемами? Быть человеком, рожденным без собственного знания и воли, выброшенным в океан существования. Быть должным плыть. Существовать. Идентифицироваться. Выдержать атмосферное давление всего вокруг себя, все столкновения, непредсказуемые и непредвиденные действия свои и чужие. И кроме того, нужно еще совладать со своими мыслями обо всем этой – действительно сложная задача. Как и та -  быть человеком.  
    Поэтому и за той чертой, которая делит прошлое и будущее писатель встречает похожие судьбы, отождествляется с ними, согревает их своей кровью и дыханием до тех пор, пока не оживет рассказ, который он хочет поведать и сделать это он желает, как можно убедительнее, как можно проще, но красивее и лучше.
     Как этого достичь, какими способами и каким путем? Одни достигают этого свободным и неограниченным полетом фантазии, другие – длительным и пристальным изучением исторических сведений и общественных явлений, одни – погружением в суть и смысл минувших эпох, а другие –  с веселой легкостью, как тот плодовитый французский писатель, который говорил: «Что такое история? Гвоздь, на который я вешаю свои романы». Сотни способов и путей может использовать писатель, чтобы рассказать свою идею, но само произведение – уникальное. Единственное.
     Писатель исторических романов мог бы на своем каждом своем тексте сделать надпись, объясняющую все раз и навсегда: „Cogitivi dies antiquos et annos aeteornos in mente habui.“ (Я размышлял о древних днях и вспоминал о годах вечности.)
    Но и без какой-либо подписи его произведение как таковое говорит об этом же.
    Впрочем, все это вопросы техники, метода, привычки. Все это более или менее интересная игра воображения вокруг одной идеи и одного произведения. Не суть важно описывает ли рассказчик прошлое или настоящее, или дерзает заглянуть в будущее. Главное- это дух, которым вдохновлен его рассказ, тот основной смысл, который несет его произведение. И в этом как этот дух или этот смысл вкладывается в произведение – нет правил. Каждый рассказывает свою историю, следя свои идеи и свои потребности в меру унаследованных или приобретенных склонностей. Каждый несет моральную ответственность за то, что рассказывает, и каждому необходимо позволить свободно рассказывать. Но все же всегда хочется, чтобы рассказчика вела любовь, а не ненависть, чтобы его произведение, неважно какой оно будет формы и темы, не было бы узколобым и чтобы не прославляло грохот войны, а было бы повернуто миру, показывая его во всей широте. Просто потому, что рассказчик и его произведение ни чему не служат, если антигуманны по природе своей. И это самое важное. И это то, что я хотел сказать в своем коротком выступлении, которое я хочу закончить также как и начал - выражением глубокой и искренней благодарности.